24.07.2012 в 02:57
Пишет fandom Fallout 2012:Fandom Fallout 2012. Level 2. Quest 1: Драбблы от G до PG-13
Название: 101 несчастье
Автор: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012 и анонимный доброжелатель
Размер: драббл, 982 слова
Пейринг/Персонажи: Одинокий Странник, радтаракан Трясун
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Одинокий Странник испортил жизнь маленькому жучку. Жучок попытался отомстить. Не вышло.
Примечание: Fallout 3
14 августа 2259 год
Квадратная книжка с непонятной – где вы видели умеющего читать таракана? – надписью «SPECIAL» ударила Трясуна в бок. Если бы не скругленный уголок, прочный хитин мог не выдержать! Маленький, всего несколько суток от роду, радтаракан привычно затрясся, и перебирая лапками, постарался скрыться от великана в темном углу.
Конечно, этот великан не такой большой как остальные, может быть, решись Трясун прыгнуть, ему бы удалось дотянуться до головы чудовища, но вечный тремор во всех шести лапках горемычного сироты ставил на затее жирный крест.
Великан, громко агукая, топая и шатаясь попытался догнать радтаракана. Ему это почти удалось, но жук ловко ввинтился в трещину между полом и стеной, оказавшись в спасительной норе, через которую можно было добраться до темного и теплого гнезда.
13 июля 2268 год
Трясун повел усиками, осматривая пустое помещение. Запах пищи манил, но радтаракан мог покляться своими крылышками – стоит ему утратить бдительность, и немедленно явятся злобные и огромные мерзости. Они включат свет и начнут громков вопить, топать и громыхать в попытке убить скромного и голодного обидателя нижних уровней.
Трясун собрал в лапки всю свою храбрость и шустро пересек пустое пространство, спрятавшись под столом. Вовремя. В помещение ворвались великаны, шумя и смеясь, они встали вокруг стола и тут Трясун получил долгожданную награду – полетевшие на пол сладкие крошки.
Сладкие рулетики, редкий деликатес, вот то, ради чего стоит жить и рисковать. Трясясь всем телом, на этот раз от счастья, радтаракан подтянул особенно крупную крошку и запихал ее в рот.
– Это мой сладкий рулет, Буч! – Трясун замер, боясь пошевелится и привлечь к себе внимание. Вокруг собралось слишком много великанов и если они разом набросятся на маленького и мирного жука, шанса сбежать у него не будет.
Даже если вырастут еще шесть лапок.
– Тебе его отрыгнуть? – смех, очень громкий и страшный. Трясун прижался брюшком к полу, не в силах сдержать вибрацию усиков. Может быть, великаны будут слишком заняты и радтаракан сможет проскочить мимо них?
– Ты за это ответишь! – Трясун увидел, как ноги одного из великанов решительно шагнули к скоплению ног других чудовищ. Пора!
– Радтаракаааааан! – неожиданный визг оглушил всех находящихся в столовой, но шестиногий сладкоежка только быстрее перебирал лапками.
Оказавшись в темной и теплой норе, Трясун смог перевести дыхание и двинулся дальше вальяжным шагом самца, добывшего сладкий кусочек для своей самки.
Хотя, Бумажка не была по-настоящему его самочкой. Ну еще бы, что такая как она, может делать с таким как он? Черный блестящий хитин, стройные ножки, умопомрачительный изгиб усиков… Трясун замирал каждый раз, заметив Бумажку. Но сегодня он подошел к ней без страха и положил перед самкой кусочек сладкого рулетика.
Бумажка не стала отказываться от подарка и благосклонно шевельнула усиками, раскрывая жвалы. Немного потоптавшись возле самочки, что при его обычной трясучке больше напоминало чечетку, радтаракан обошел ее по кругу, а потом дотронулся своими усиками до ее. И она не прогнала Трясуна! Жук чуть не потерял сознание от счастья, уже представляя, как он и Бумажка создадут новую колонию, и у них будут тысячи и тысячи детишек! И Бумажка не возражала.
– А теперь хорошенько прицелься, глубоко вздохни и стреляй.
Занятые любовными играми, Бумажка и Трясун не заметили, как в норе появились великаны. А потом Бумажка как-то странно дернулась, с громким треском её хитин лопнул и благоухание феромонов сменилось зловонием боли. Не успев осознать опасность и случившееся, Трясун пощекотал подругу усиками.
Но мертвая Бумажка уже не могла ответить на ласку.
13 июля 2277 год
Долгих восемь лет Трясун ждал этого дня. Он вырос, заматерел, основал два новых гнезда, стал отцом для следующих поколений радтараканов. Он воспитал их в ненависти к великанам и всему, что тех окружает. Он тренировал своих дочерей и сыновей, выводил их наружу, натравливал на крупных животных и одиноких людей. Многие из них уже знали каков на вкус шумный великан и сегодня они вновь обагрят свои жвалы и лапки кровью мерзких чудовищ!
Армия черных и рыжих бойцов ждала, пока Трясун отдаст команду, но тот не торопился, выбирая удобный момент. На его памяти такого переполоха в жилище великанов еще не случалось, самое благоприятное время для мести… но лучше дать великанам убить друг друга, и только потом посылать радтараканов в бой.
Присев на все лапки, Трясун вспомнил Бумажку, то, как вернулся за ее подсохшим тельцем и утащил дальше в нору. Он поклялся убить великанов и он выполнит обещание.
Повинуясь грозному движению усов Трясуна, радтараканы двинулись вперед, быстро перебирая лапками. Через какое-то время послышались испуганные крики, но вожака это не трогало. Он и несколько десятков охотников искали убийцу Бумажки. А когда они найдут его, то зажмут в углу и позовут остальные отряды. От великана останутся только белые, твердые косточки, не пригодные в пищу даже самому неприхотливому жуку!
28 октября 2279 год
Убийца Бумажки сбежал. Все остальные чудовища пали в великой битве, когда народ радтараканов впервые заявил о своем праве на Большое Гнездо! Но это не могло утешить Трясуна, ведь он не выполнил свою клятву, и часто ему снился укоризненный скрип сухого хитина Бумажки. Оставив гнездо будущим поколениям, зная, что потомки не забудут его, Трясун отправился наружу в поисках нового жилища.
...Спустя два года тесная клетка уже не казалась тюрьмой. Треск крылышек и скрип хитина очень нравился человеку и тот регулярно кормил таракана, иногда делясь сладким сиропом. И даже звал по имени – Трясуном. Правда, сам жук так и не понял, откуда человек знает его имя.
Недавно в клетке появился соседка – совсем еще молодая самочка, густо покрытая щетинками. Человек звал её Пушком, но сам Трясун мог только печально притопывать, вспоминая гладкий хитин Бумажки.
Возможно, радтаракан спокойно дожил бы свой век, но в один из дней, похожих друг на друга как новорожденные тараканы, в жилище человека вошел другой… Трясун уже не так хорошо видел и чувствовал, но убийцу Бумажки узнал бы и с оторванными усиками.
– А вот и моя винтовка… – убийца забрал из рук приютившего Пушка и Трясуна человека оружие, и повернулся к клетке. – Мерзость… чертовы рейдеры.
Наверное, Трясун был даже рад, когда человек разобрался с Пушком и наставил пистолет на него. Радтаракану совсем не хотелось умирать от жажды и голода.
И все же, он всем сердцем надеялся, что этот великан сдохнет в мучениях.
Название: Моя любимая дурочка
Автор: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012
Размер: драббл, 970 слов
Пейринг/Персонажи: Бутч/Сто первая
Категория: гет
Жанр: POV, романс
Рейтинг: G
Краткое содержание: если кто и мог вывести Бутча из себя – так только эта девчонка.
Примечание: Fallout 3
Как же меня бесила эта девчонка! Морда круглая, нос картошкой, и все время лыбится, как дурочка. Деньрожденный торт всмятку, все вокруг охают-ахают, а ей хоть бы хрен, ржет, как будто не на ее празднике торт по стенам размазали. Ну, думаю, ты у меня лыбиться-то перестанешь. Подхожу, говорю – гони сладкий рулет, что тебе подарили. А она – давай, грит, пополам, по-честному.
Я ей все-таки нос расквасил, чтоб не больно-то задавалась. Потом смотрю, папочка ее в сторонку отводит, типа, что да как. Ну, думаю, попал, ща наябедничает. Мне так-то не привыкать по заднице ремнем, но лучше без него. Смотрю, она башкой мотает: отстань, батя, сама разберусь. Ну дура, как есть дура!
Потом мы как-то долго по-крупному не цеплялись. Так, ерунда всякая – то ей чашку в столовке «нечаянно» переверну, то жвачкой из трубки в волосы плюну. Другая давно бы наябедничала, а эта только ржет. Чего, грит, с убогого взять. Это я-то убогий?
Короче, до крупной разборки дело только аж перед «Козой» дошло. «К.О.З.А» чё такое? Квалификационно-Оценочный Задачник Администрации, о! Нам этим все мозги проимели, вот и помню… Ну да хрен с ней, с козой. Короче, торчим у класса, я цепляюсь к Амате, дочке Смотрителя, прикольно к ней приставать, только причитает «отвяжись» до «отвяжись», курица. А тут эта дура подваливает и весь кайф портит. Типа, вам Смотритель яйца пооткручивает за дочку. Да ща, тот Смотритель тоже с нами не связывается, знает, что к чему. Имел я того Смотрителя… так ей и сказал, да. А она грит – ну тогда я сама вам их откручу. И чё ты думаешь? Таки дала мне в морду. Дура, как есть. Нас-то трое мужиков было, так что… Да не, так, потрепали слегка, чего уж бабу-то всерьез метелить.
Написали мы ту козу, меня в парикмахеры определили, дуру на семейного психотерапевта учить собрались, в общем, разбежались мы каждый в свой угол. Стричься она ко мне не ходила, а жаль. Да нет, на работе пакостить не стал бы. Волосы уж больно хороши были: коса до задницы, в мою руку толщиной. Уж я бы накреативил. Не, правда. У меня хорошо получалось. В общем, она у меня не появлялась, я к ней тоже не ходил, не псих ведь какой.
А потом случился… Да звиздец полный случился, чего уж там. Просыпаюсь – радтараканы кругом, куча просто. К нам с мамкой в комнату пролезли, и давай на людей кидаться! А я в штаны наложил, смылся. Ну, позорище, чего там… Да только если было – так уж теперь не переделаешь. Было.
В общем, вываливаюсь я в коридор, а там эта дура. Пистолет наготове, откуда только взяла, глаза бешеные. Я к ней: так и так, помоги. А она снова ржет – это чё, типа, Бутч меня о помощи просит? Сюрприз прям. Так бы и врезал, да не до понтов тогда было. Да, грю – прошу. Стебись сколько хочешь, помоги только. Она щекой этак дернула – и в нашу комнату, бегом. Бабахнуло несколько раз, я влетаю – тараканы дохлые, мамка верещит, погрызли ее, но живая. И эта дура стоит. Меня увидела, мамке на колени стимпак бросила и пошла. Я ее за руку поймал, постой, говорю. И отблагодарить-то нечем. Куртку снял, ей на плечи накинул, типа, спасибо, больше у меня ничего нет. Она глянула этак удивленно, думал, опять заржет, и тогда точно врежу. Не заржала. Стоит, в глаза смотрит, внимательно-внимательно. Я посмотрел – и влип. До чего хороша девка! И нос этот картошкой совсем не портит…
Она кивнула, спасибо сказала и ушла. А я стою, смотрю вслед, как дурак, и понимаю, что попал. Знал бы тогда, что наружу пошла – догнал бы. Говорят, она перед уходом Смотрителя на мушке держала, но не пристрелила. Дура, как есть дура!
Пусто без нее стало, ничего не скажешь. Да я этим особо не заморачивался. Так, вспоминал порой, и жалел, что следом не кинулся.
Только в Убежище совсем хреново стало. Док, папашка ее, сбежал, зама его бугаи Смотрителя насмерть забили, а роботу, которого под автодок переделали, только попадись – враз зарежет. Мы, молодежь, собрались и решили: нахрен это все, надо как-то с теми, кто снаружи, договариваться. Амата у нас за главную стала. А папаша ее уперся, Убежище никогда не откроется, и хоть ты тресни. Бугаи его снова убивать принялись. Пришлось нам отвоевать себе помещение да там и засесть. Амата по радио все свою подружку звала – типа, кто еще поможет?
Думал, она не придет, вокруг мир огромный, чего в тюрьму возвращаться? Пришла. Волосы обрезала, попадись мне тот, кто ее стриг – руки бы повыдергивал. Лицо загорелое, сама исхудавшая – и все равно хороша, зараза! Узнала, в чем дело, и давай туда-сюда бегать – от Аматы к Смотрителю, от Смотрителя к Амате. И все чего-то базарят, базарят… Я ей предлагал: давай водный фильтр раскурочим, тогда, хочешь не хочешь, придется уходить. Я-то сам на волю хотел, чего здесь сидеть. Она только головой покачала: не знаешь ты, что там снаружи, и лучше бы и дальше о том не знать. Папашку-то она похоронила к тому времени…
В общем, сумела она Смотрителя уломать. В последний раз с Аматой поговорила, гляжу – идет по коридору, и лица на ней нет. Я ее торможу, типа, чё за дела, а она молчит, только глазами хлопает часто-часто, вот-вот разревется. Никогда ее такой не видел. Все, грит, ухожу, совсем.
И тут я понял, что никуда ее одну не отпущу. Вот хоть как. За плечи схватил, в стенку впечатал и говорю: вместе пойдем. А она только щекой дернула – как тогда, когда мамку мою выручать рванула – пистолет мне в брюхо уперла, и молчит. И вижу, если быковать начну – выстрелит.
Стоим, друг на друга смотрим. Потом она грит: уходи, не знаешь, чего просишь. Я башкой мотаю – нет, не пойду. А у самого очко-то играет, ну как пальнет. Осторожно так руку с пушкой отвел, наклонился, поцеловал. Думаю – пристрелит – похрен, все равно без нее… а, да что там говорить, попал я, как есть попал!
А она взяла, да и ответила.
Ходим вот теперь, вдвоем. Она все лезет мир спасать, дурочка этакая, а я приглядываю. Никому теперь ее в обиду не дам. Пусть сперва со мной разберутся.
Название: Ничего изменить нельзя
Автор: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012
Размер: драббл, 971 слово
Пейринг/Персонажи: Бенни/ф!Курьер
Категория: гет
Жанр: юмор, стеб
Рейтинг: G
Краткое содержание: Бенни искренне не понимает, почему порой должен делать какие-то вещи по сюжету игры, однако не может сопротивляться задумкам разработчиков.
Примечание: Fallout: New Vegas
Благополучно отвязавшись от Ханов, глава Председателей и обладатель единственного на пустоши пиджака в черно-белую клетку, Бенни, спешил на Стрип с платиновой фишкой в кармане.
План Бенни был прост и элегантен, совсем как его брюки. Под предлогом доставки платиновой фишки проникнуть в "Лаки 38", осмотреться на месте, устранить старину Хауса (Бенни верил, что на его стороне элемент неожиданности, а значит, все получится) и захватить власть на Стрипе. А дальше действовать по схеме, уже хорошо отработанной за время управления казино: поставить Свонка заместителем, загрузить его работой, а самому наслаждаться жизнью.
Однако, оказавшись на Стрипе, Бенни обнаружил, что ноги отчего-то сами несут его в сторону "Топс".
– Ты что здесь делаешь, старик? – удивился Свонк, увидев Бенни. – Тебе разве не нужно смещать Хауса… то есть, я имел в виду, развлекаться в "Гоморре"? Ну да, в "Гоморре". Ведь ты там пропадаешь, когда уходишь надолго… Да, именно так я и думаю, точно.
Бенни подозрительно уставился на него, но Свонк смотрел на него с самым честным выражением лица, на которое был способен, и в конце концов глава Председателей только пожал плечами.
– Не знаю… – сказал Бенни, ощущая какую-то ужасную нелогичность происходящего, с которой, однако, он не мог бороться. – Я просто чувствую, что должен был прийти сюда…
– О'кей, босс, – Свонк, как всегда, был покладист. – Чем займешься? Пойдешь к себе или, может, сначала поужинать в ресторан?
– Нет, мне надо пойти в игровой зал, стоять там и ждать, – пробормотал Бенни, все больше и больше проникаясь неестественностью происходящего. – Ждать, пока кто-то не придет…
Он на негнущихся ногах зашагал вглубь казино. Платиновая фишка жгла ему карман, жгло и желание немедленно уйти, действовать, но он почему-то не мог сопротивляться той странной силе, заставляющей его делать все наперекор задуманному.
– А кого ждать-то? – крикнул Свонк ему вслед, но ответа не получил.
Прошло несколько дней. Ноги Бенни одеревенели от стояния на одном месте. Наконец появилась ОНА. Девушка, которую он застрелил на кладбище Гудспрингс. То есть, думал, что застрелил. Бенни сразу понял, что ждал именно ее, как только заметил ее появление. Да и как было не заметить Курьера.
С пурпурным ирокезом на голове.
В откровенной пижаме леопардовой расцветки.
С позолоченным пипбоем на руке.
С револьвером 357 калибра, который охрана казино игнорировала.
Она приближалась, и умом Бенни понимал – надо бежать, но ноги, как заколдованные, отказывались служить ему. Он нахмурился и сказал:
– Какого черта?
– Хочу заняться с тобой любовью, – без обиняков сообщила Курьер. Бенни изо всех сил замотал головой – даже при его любвеобильности это было чересчур. Как-то неправильно и нездорово. И, наверное, опасно. Но вслух почему-то сказал:
– Ладно, детка, пошли на тринадцатый этаж.
Только Бенни приготовился хоть что-то сделать в свое удовольствие, как свет погас раньше, чем он успел хотя бы снять с Курьера ее дурацкую пижаму. Выдав несколько глупых реплик и ничего не почувствовав, Бенни внезапно понял, что УЖЕ ВСЕ, и он отключается в ее объятиях.
"Но это же нелогично, – кричал его разум. – Нельзя спать с той, кого пытался убить. Просто спать уж точно нельзя".
Бенни был абсолютно согласен с доводами разума, но уже понимал, что от него ничто не зависит, и заснул, покоряясь неведомой силе.
Когда он проснулся, он понял, что его слегка отпустило. Он мог встать и идти, правда, в мозгу почему-то засело, что вместо "Лаки 38" он должен отправляться в Форт, но Бенни был так рад хоть каким-то подвижкам в исполнении своего плана, что это уже не имело значения.
Перед уходом он оглянулся, посмотрел на спящую девушку и даже немного умилился. Он оставил ей забавную, как ему казалось, записку, и понадеялся, что, когда они встретятся в следующий раз, они сделают все нормально, при свете.
По дороге в Форт, высаживая стелс-бой за стелс-боем, Бенни совсем не нервничал, даже когда толпа легионеров теснила его невидимое тело к краю плота. Он почему-то знал, что у него все получится. Однако, прибыв в Форт, Бенни заметил досадную мелочь. Костюм легионера, который он снял со жмурика в Нельсоне, сидел на нем прекрасно, но вот волосы, которые Бенни заранее взлохматил, чтобы его прическа не вызвала подозрений, снова выглядели безупречно. Бенни с досадой ощутил, что какой-то злой рок мешает ему добиться поставленной цели, и упрямо взлохматил волосы снова. Его манипуляции привлекли внимание легионеров, и вот уже его разоблачили и ведут к Цезарю.
В палатке Бенни переодели в его костюм (и где только достали?), причесали, отобрали платиновую фишку и поставили на колени чего-то ждать. Ноги Бенни заныли, предвкушая очередные дни в ожидании, да еще и стоя на коленях.
Когда появилась Курьер, у Бенни уже было чувство, что он врос коленями в землю, а брюки его в местах соприкосновения с землей протерлись до дыр, столько раз он ерзал, пытаясь устроиться поудобнее.
– Если я тебя спасу, что будешь делать? – спросила Курьер, кокетливо улыбаясь Бенни.
– Детка, да все, что захочешь, – честно ответил Бенни, который готов был продать душу, костюм и свой уникальный пистолет за возможность встать с колен. – Можем вместе рулить Вегасом, а можешь забирать его себе, тогда я уйду в закат.
– Нет уж, – девушка нахмурилась. – Не для того я тащилась за тобой в эту жопу мира, чтобы ты уходил в закат. Мне эта идея совсем не нравится, слышишь?
Бенни радостно закивал. Ему эта идея тоже не нравилась, и он искренне не понимал, что заставило его ляпнуть такое.
– Хорошо, тогда возьми это, – Курьер передала ему стелс-бой и отмычку, – беги к воротам, встретимся у выхода.
Бенни не понял, зачем ему отмычка, ведь его руки были связаны простой веревкой, но внезапно, как по волшебству, веревки исчезли, и он стоял на ногах. И сразу же легионеры накинулись на Курьера. Бенни рад был бы помочь, но предательские ноги опять понесли его против его воли, и он осознал, что вовсю бежит к воротам под прикрытием стелс-боя.
Девушка бежала за ним, уворачиваясь от ударов и метательных копий. У ворот Бенни остановился, подумав, что, может, счастье все же улыбнулось ему, и вот сейчас… как почувствовал, что просто-напросто исчезает, растворяясь в воздухе.
"Ну и на кой черт было все это?" – грустно подумал Бенни перед тем, как исчезнуть, вызвав возмущенный и разочарованный вопль Курьера, которая, очевидно, разделяла его мнение.
Название: Запоздалые извинения
Автор: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012
Размер: драббл, 764 слова
Пейринг/Персонажи: Король/Джули Фаркас, ф!Курьер
Категория: гет
Жанр: романтика
Рейтинг: G
Краткое содержание: Курьер заставляет Короля пойти в Форт и извиниться перед Джули за разгром.
Примечание:Fallout: New Vegas
Она задумчиво наклоняется к Рексу, чтобы посмотреть на него повнимательнее. Умный взгляд из-под длинных ресниц и сосредоточенно сжатые губы напоминают Королю другое лицо, более нежное и сострадательное. И у обеих одинаковые дурацкие прически. Почему это женщины вообразили, что носить на голове ирокез – это красиво? Они думают, что так могут понравиться мужчине? О том, что ни Курьер, ни Джули, возможно, не беспокоятся на этот счет, Король не задумывается. В его понимании все женщины хотят понравиться ему, как же иначе?
– Думаю, я могу попробовать помочь Рексу, – говорит Курьер, поднимаясь, и, несмотря на "думаю" и "попробовать", это звучит очень уверенно. Король одобрительно кивает.
– Но мне придется забрать его с собой, – и быстро добавляет, – и ты будешь мне должен.
– Само собой, – Король пожимает плечами, как будто она могла и не уточнять этого. – Чего ты хочешь? Денег? Репутацию на Фрисайде? Новую прическу, может? – с надеждой предполагает он.
Курьер фыркает.
– Обольстительную, как у этих кукол у тебя наверху? – презрительно уточняет она. – Да нет, Король, у меня другая просьба… Тебе придется сходить в Мормонский Форт извиниться перед Джули Фаркас.
Теперь уже фыркает Король.
– Извиниться? За что же это?
– А кто устроил дебош, когда Джули сказала, что не сможет помочь Рексу?
– Да это когда было! И не такой уж дебош. Просто разозлился, опрокинул пару столов…
– И врезал кому-то из докторов, – прищурившись, добавляет Курьер. Король недовольно передергивает плечами. Ему не нравится, что Курьер вынуждает его оправдываться. Его, первого человека во Фрисайде.
– Так и быть, – равнодушно говорит он. – Я схожу и принесу Джули свои извинения. Тем более что она достойная женщина… Нам лучше дружить.
– Удивительно, и как ты без меня не мог до этого додуматься? – Курьер насмешливо улыбается, и Король задает себе вопрос, почему он позволяет ей разговаривать с собой таким тоном. Но потом вспоминает свои же утверждения про свободу личности и немного успокаивается. Курьер уходит, забрав Рекса, а Король начинает собираться в Форт.
Она задумчиво поднимает на него глаза, не прекращая перевязывать руку какого-то бедолаги – спокойными, уверенными движениями, не слишком туго и не слишком слабо, она делала это уже тысячу раз. Если бы не этот ее дурацкий ирокез, ее можно бы назвать красивой.
– Извиниться? – переспрашивает она, как будто не веря своим ушам, но вскоре что-то мысленно переоценивает и возвращается взглядом к раненому. – Хорошо, я принимаю ваши извинения.
Джули всегда обращается к нему на "вы", и Короля это нервирует. Он воспринимает это не как знак уважения, а как способ провести между ними границу.
– И все? – он чувствует, как раздражение поднимается в нем, вызывая желание обрушить еще парочку столов.
– А что вам еще? – кротко спрашивает она, закончив с раненым и намереваясь выйти из палатки. – У меня много работы, Король.
Он тоже выходит и идет за ней, пытаясь держаться рядом, но она спешит, опережая его на полшага.
– Я вообще-то тоже занятой человек, – Король все еще пытается привлечь ее внимание, сам не зная, зачем – уговор с Курьером выполнен, он извинился, больше его в Форте ничто не держит.
– Так в чем проблема? – Джули едва заметно улыбается. – Я вас не задерживаю.
Король оскорблен и уже готов уйти, но он чувствует, что они упускают что-то важное, как каждый раз, когда встречаются и не могут договориться не потому, что кто-то из них не прав, а потому, что они не могут понять друг друга, найти общий язык. Вслед за Джули он поднимается в ее комнату в башне старого форта, хотя она и не приглашала его, но и не возражала, и отмечает, как скромно она живет.
– Зачем ты все это делаешь? – спрашивает Король, глядя, как она набирает в шприцы какие-то лекарства из своих запасов, закрывает иглы колпачками и складывает их на металлический поднос.
– Потому что кто-то должен, – она могла бы и не говорить этого. Это ясно и так.
– Да, но зачем?… Ты ведь все равно не можешь спасти всех. Как я говорю – каждый сам хозяин своей судьбы. И большинство этих людей сами выбрали для себя боль, которую ты пытаешься облегчить. Ты хоть понимаешь, что в общем масштабе твои усилия ничего не значат? – Король сам не замечает, как повышает голос. Хочется схватить эту идиотку за ее худые плечи и хорошенько встряхнуть. А потом отвести в ресторан на Стрипе и накормить как следует.
Джули поднимает поднос с лекарствами и осторожно несет его к выходу. Поравнявшись с Королем, который хмуро наблюдает за ней, она примирительно улыбается.
– Как раз общий масштаб ничего и не значит, – произносит она очень тихо. А потом происходит удивительное. Она приподнимается и целует его в щеку. – Спасибо, что зашли извиниться. Для меня это важно.
И поспешно удаляется, оставляя за собой легкий запах лекарств и ошарашенного Короля, прижимающего пальцы к щеке, как будто они должны задержать что-то важное. Более важное, чем ощущение ее губ на его щеке – чувство, что впервые они друг друга поняли.
Название: Печеньки для Джимми
Переводчик: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012
Оригинал: анонимный автор, запрос на перевод отправлен
Ссылка на оригинал: Cookies for Jimmy
Размер: драббл, 687 слов
Пейринг/Персонажи: ф!Курьер, Лили, Вульпес Инкульта
Категория: джен
Жанр: юмор, крэкфик
Рейтинг: G
Краткое содержание: Курьер встречает Вульпеса Инкульту, путешествуя в компании Лили, и Лили принимает Вульпеса за своего внучка.
Примечание: Fallout: New Vegas
Курьер Шесть скорее почувствовала, нежели увидела, как расширились глаза встреченного ей легионера, скрытые за стеклами солнечных очков. Он сделал шаг назад, оступился и чуть не упал.
Курьер подавила смешок – этот человек только что грозился "распять ее на кресте, еще одну вырожденку, так удачно оказавшуюся поблизости", когда огромный фиолетовый супермутант по имени Лили поднял его тело в воздух легко, как тряпичную куклу.
– Джимми! – вскричала Лили, раскачивая легионера в воздухе. Его люди не знали, как реагировать, они неуверенно посмеивались и не выглядели враждебными.
Насладившись объятиями, Лили поставила человека, ответственного за массовые убийства в Ниптоне, на ноги, достала носовой платок, поплевала на него и начала этим платком чистить лицо легионера. Он пытался сопротивляться, но в результате лишь его солнечные очки упали на землю. Он посмотрел на Курьера, и она сказала:
– На твоем месте я бы не сопротивлялась.
Легионер пытался бросать на нее предупреждающие взгляды, но они остались незамеченными.
– Джимми, бабуля так волновалась, – пробасила Лили. От звука ее голова обычно спокойный легионер нервно пригладил волосы, которые она растрепала, пока трясла его. – Подними свои очки, Джимми, мамуля не сможет купить тебе новые, а бабуле так нравится, когда ты носишь их, мой маленький красавчик.
Рот Вульпеса Инкульты слегка приоткрылся от ужаса и удивления, и он взглянул через плечо на своих солдат, которые уже открыто смеялись, позабыв о страхе разозлить Вульпеса. Он кивнул про себя и повернулся обратно к огромному фиолетовому монстру в рассохшейся потрепанной шляпе и вязаной пелерине – подобный облик говорил сам за себя. Вульпес поднял свои солнечные очки, надел их и нервно сглотнул.
– Ну, спасибо, бабушка… ты такая добрая.
– Вот и хорошо, дорогуша, – ответила Лили и отвернулась. Казалось, она вспомнила о чем-то. Порывшись в маленькой сумочке, она достала нечто съедобное, завернутое в бумагу, и протянула Вульпесу.
– Вот, Джимми, бабуля приготовила это специально для тебя, – сказала она, протягивая к нему мощные мозолистые руки с небольшим свертком.
Не в силах побороть любопытство, а также испытывая небольшое облегчение, что ему не придется сражаться с супермутантом после того, как он вычистил целый город, Вульпес протянул руку и взял сверток у Лили. Проворные пальцы развернули бумагу и извлекли три домашних печенья с орешками. Мужчина тихо вздохнул, поднял одну печеньку, понюхал ее и смотрел такими глазами, как будто у него в руках оказалась утерянная реликвия давно ушедших времен.
– Откуда она знает? – удивленно пробормотал Вульпес и отправил печенье в рот. – Откуда?
– Знает что? – спросила Курьер, наклонив голову и улыбаясь. Люди за спиной Вульпеса молчали в ожидании реакции своего предводителя.
– Что моя бабушка пекла такие же, и что меня звали… – Вульпес не закончил, завернул оставшееся печенье и убрал в свой вещмешок. И вдруг он всхлипнул и взмахнул рукой, отдавая солдатам приказ:
– Возвращаемся в Коттонвуд-Коув... мы и так тут задержались.
Легионеры кивнули, решив не обращать внимания на случившееся. Некоторые из них подумали, что, случись такое с ними, они бы тоже расчувствовались. Когда последний солдат прошел мимо Вульпеса в марше, он присоединился к шествию, замыкая его, но перед этим повернулся к Лили, чтобы сказать:
– Спасибо за печенье, бабушка, я съем его дома после ужина.
– Рада, что тебе понравилось, Джимми, – ласково сказала Лили. – Я знала, что это твои любимые, поэтому и испекла их. Передай мамочке, что я люблю ее.
На мгновение Вульпес Инкульта застыл, уставившись в землю, а затем повернулся к Курьеру. Ее отражение застыло в его очках, и какое-то понимание возникло между ними без слов. Затем Вульпес произнес глубоким, бархатным голосом:
– Обязательно, бабушка. Я обещаю. Спасибо.
– До чего славный мальчик, – сказала Лили. Она подняла голову и посмотрела на небо, переминаясь на месте с ноги на ногу.
– Раз уж он твой внук, думаю, тебе следовало задать ему трепку за тот беспорядок, который он оставил после себя в этом городе, – проворчала Курьер.
И впервые Лили огляделась по сторонам и увидела, что произошло с Ниптоном. Трудно сказать, как она отреагировала на безжизненные тела и запах горелой плоти, но по крайней мере, казалось, теперь она заметила все это. Через некоторое время Тень недовольно сказала, как выплюнула:
– Никогда не убирает свои игрушки.
Курьер осторожно положила руку на плечо своей спутницы, отчего Лили издала беспокойный звук.
– Все будет хорошо, Лили, – сказала Курьер. – Я уверена, он вспомнит о тебе, когда будет есть печеньки.
– Я надеялась, что он вырастет хорошим мальчиком, – пробормотала Лили, следуя за Курьером на поиски дальнейших приключений.
Название: Одна стая
Автор: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012
Размер: драббл, 921 слово
Пейринг/Персонажи: Шайен, Рекс, м!Курьер/Санни Смайлс
Категория: гет
Жанр: POV, повседневность
Рейтинг: G
Краткое содержание: Шайен беспокоится о своей хозяйке.
Примечание: Fallout: New Vеgas
Моя Хозяйка самая лучшая. Больше всего на свете я люблю, когда она берет свою палку, плюющуюся огнем, и мы идем гонять больших зубастых ящериц или скорпионов. Я бегу вниз по склону, свесив язык набок, ветер свистит в ушах, а в спину доносится:
– Шайен, девочка, задай им жару!
У Хозяйки чуткие пальцы. Когда она гладит за ушком или теребит по холке, я чувствую себя самой счастливой собакой на свете. Но лучшие мгновения моей жизни случаются, когда Хозяйка начинает чесать мне живот, и остается лишь блаженно поскуливать и дергать лапами. Мир вокруг становится теплым и уютным, как ворох линялых одеял, лежащих на кровати. За такое можно и умереть.
Я люблю, когда Хозяйка счастливо смеется. Звук ее голоса звучит, как перезвон дверных колокольчиков. Я дергаю ушами и утыкаюсь холодным носом в ее мягкую руку. Наверное, это и есть счастье.
Но все изменилось, когда в нашу жизнь ворвался Верзила. Мне он не понравился с первого взгляда. Больше всего хотелось его покусать, но Хозяйка не разрешила. Помню, как после короткого разговора Хозяйка протянула Верзиле еще одну палку, плюющуюся огнем, и они пошли гонять зубастых ящериц вместе. Я тогда очень расстроилась, ведь раньше мы ходили на охоту вдвоем. Неужели Хозяйка променяла меня на какого-то человека?
Спустя некоторое время Верзила куда-то делся, и я думала, что опасность миновала. Жизнь потихоньку налаживалась, Хозяйка не вспоминала о пришельце, и мы продолжали охотиться вдвоем.
Когда я уже начала забывать о его существовании, Верзила вернулся. Он приходил и уходил несколько раз, и всякий раз с ним были разные люди. Один был добрым, и мне нравилось, когда он гладил меня. От его длинного белого халата пахло лекарствами. Я знала этот запах, потому что однажды на охоте зубастая ящерица прокусила мне лапу, и Хозяйка меня лечила. Вторая спутница Верзилы вливала в себя литры дурно пахнущей жидкости и все время шаталась. Один раз она чуть не свалилась с крыльца. Третий был мрачным и молчаливым, а четвертая болтала без умолку. Пятая казалась огромной и темной, как гора, а у шестого было ввалившееся шершавое лицо, не такое, как у обычных людей.
Потом Верзила надолго пропал, и Хозяйка стала очень грустной. Днем мы продолжали охотиться на тараканов и скорпионов, а вечерами сидели на крыльце и смотрели на пыльную пустую дорогу. Я видела несколько раз, как Хозяйка украдкой вытирала лившуюся из глаз воду, и в такие моменты хотелось скулить от бессилия. Я чувствовала, что она страдала, но я не знала, чем помочь. Наверное, она тосковала по Верзиле.
Он вернулся, когда Хозяйка почти отчаялась. Тогда выдался особо жаркий и душный день, и запахи танцевали в воздухе, словно пылинки в солнечном свете. Я чувствовала аромат вываренных шкур, пота, нагретой солнцем пыли и сухих трав. Верзила обвил руками Хозяйку и укусил ее за губы. Мне сначала показалось, что он намеревался ее съесть. Я оскалила зубы и была готова наброситься на обидчика, когда меня кто-то схватил за хвост.
– Стой, детка.
Я обернулась и увидела незнакомого пса.
– Рекс. Просто Рекс, – представился он.
Что-то в его поведении выдавало городского пижона. Таких очень не любила Хозяйка, и мне гость не понравился. Мы сдержанно обнюхали друг друга. По запаху Рекс походил на кусок металла: наполовину механизм, наполовину собака.
– Почему бы тебе не убраться вместе с хозяином туда, откуда вы пришли? – пробурчала я.
– Он мой Напарник, – поправил Рекс. – Предыдущий Хозяин приказал во всем слушаться нового. Когда-то я служил в полиции, хоть это было очень давно, но я все еще помню, что значит иметь напарника. Это почти так же хорошо, как гонять крыс и людей в шляпах.
Рекс и Верзила задержались в нашем доме. Я поняла, что их пребывание может затянуться, когда вечером пробралась в спальню Хозяйки и увидела Верзилу, занявшего на кровати мое место. От досады я заскулила и хотела было тяпнуть торчавшую из-под одеяла ступню, но из последних сил сдержалась. Я была воспитанной собакой. На следующую ночь в ногах Верзилы и Хозяйки я обнаружила Рекса. Пес вытянул свои железные лапы и изредка дергал ушами.
– Это мое место, – сказала я и предупреждающе зарычала.
Рекс лениво приподнял веки и покосился на меня.
– Расслабься, детка, теперь мы одна стая.
– Я не собираюсь расслабляться, пока ты ошиваешься на моей территории. И я тебе не детка.
– Мой предыдущий Хозяин обращался так ко всем самкам.
– Похоже, он был городским пижоном.
Я не знала, кто такие эти городские пижоны. Но всякий раз, когда Хозяйка их упоминала, в голосе ее звучало презрение. Наверное, эти самые пижоны были кем-то вроде зубастых ящериц.
– Он был вожаком человеческой стаи, – снисходительно отозвался Рекс. – Мы жили в большом шумном Городе, расцвеченном яркими вывесками и наполненном множеством запахов. На улицах лежали груды мусора, в которых копошились крысы, и я любил за ними гоняться. Тебе бы там понравилось.
– Вот еще, – тявкнула я и, поджав хвост, покинула спальню.
Со стороны я, должно быть, выглядела жалко.
Наутро Рекс улегся на мое любимое место на солнце и принялся грызть мою любимую кость. Я глухо зарычала, шерсть на затылке встала дыбом.
– Хватит делать вид, будто ты обычная собака! Ты – машина, и явно здесь лишний.
– Я могу выглядеть как машина, но я обычная живая собака, и тебе, детка, придется смириться с моим существованием.
– Я не хочу, чтобы мы были одной стаей.
Мой хвост, против воли, покачивался из стороны в сторону. Настроена я была куда благодушнее, чем говорила.
– Мы уже одна стая, – ответил Рекс. – Мой Напарник, твоя хозяйка, ты и я.
Я поняла, что мне надоело сердиться на Верзилу и ругаться с Рексом. Мотнув головой, я улеглась на солнце рядом с псом. Косые солнечные лучи грели шкуру, и я блаженно прикрыла глаза.
Моя Хозяйка самая лучшая. Я не люблю, когда она грустит. Кажется, Верзила и впрямь делает ее счастливой.
И я ничего не имею против моей новой стаи.
Название: Если кто-то останется
Автор: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012
Размер: драббл, 484 слова
Персонажи: довоенная семья (оригинальные персонажи)
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: первый день Атомной Войны.
Из окна было видно, как горит небо.
Сэлли разрисовывала мелом подоконник, когда заметила это. За ее спиной мама смотрела телевизор. Джеф бегал на улице: он недавно сломал её заколку, потому Сэлли с ним больше не играла. Она хотела показать маме чудо за окном, но мамин взгляд был прикован к экрану. Девочка тоже невольно посмотрела туда. Кричащая, толкающаяся толпа. Облако, которое приняло форму приземистого дерева… нет, скорее гриба. Лишь когда на экране появились помехи, мама пришла в себя и посмотрела на Сэлли. Лицо ее было белым как мука.
Потом время потекло очень быстро. Мамины пальцы обхватили предплечье Сэлли, и пришлось бежать куда-то вниз. Из кухни выехал Энди и спросил, всё ли в порядке, но мама не стала отвечать домашнему роботу. Сэлли ударилась ногой об столик с телефоном, но не пожаловалась, поскольку мама говорила слишком много и слишком громко и опять бы не услышала её.
В подвале мама отпустила руку и начала нажимать на кнопки. Сэлли схватила себя за локти и закрыла глаза. Что бы сейчас ни происходило, ей не хотелось участвовать в этом. Её тут больше не было. Послышалось клацанье замка и скрежет метала. Её опять куда-то потащили, но Сэлли не хотелось видеть, куда.
Мама попросила Сэлли посмотреть на неё. В голосе звучали слезы. Сэлли послушалась.
Лицо мамы было совсем близко. Пригладив дочери волосы, она сказала, что сейчас очень важно слушаться. Мама пошла за Джефом, а Сэлли останется в убежище и через пять минут она должна закрыть дверь. Это очень важно.
Сэлли видела себя словно со стороны – двух других людей из совершенно другой жизни. Девочка в синем платье кивала, пока женщина перед ней дрожащими руками снимала часы и затем дала их дочери. Голос женщины едва достигал её. «Когда длинная стрелка дойдёт до этой цифры, ты должна будешь нажать на кнопку, чтобы дверь задвинулась. Поняла?»
Девочка кивнула, смотря только на пол. Мама встала и, резко повернувшись, устремилась наверх. Звук её каблуков вырвал Сэлли из транса. Впервые в жизни она видела, чтобы её мать куда-то бежала. Держа часы двумя руками, она не знала, что делать. Сэлли осталась наедине с тиканием часов. У неё появился вопрос: какое же это убежище, если тут место только для страха? Сэлли легла на диван и начала смотреть на бегающую стрелку маминых часов. Она не запомнила время. Сэлли закроет дверь только когда придут мама и Джеф.
Внезапно, ей пришло в голову что-то важное. В поисках бумаги, она встала с дивана и прошлась по комнате. Бумаги не было, но если содрать наклейку с обратной стороны настольной лампы, тогда на ней можно будет писать. Мелки и так всегда были с ней, потому она тщательно вывела голубыми буквами извинение. Сэлли ненавидела говорить «прости» вслух. У мамы, кажется, набралась стопка извинений. Она считала это милым и показывала их знакомым.
На клочке стояло: «мама прости. это я сламала вазу а не джеф».
Затем Сэлли снова легла на диван и закрыла глаза. Она не знала, прочитает кто-либо её записку.
Название: Изнанка безмятежности
Автор: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012
Размер: драббл, 674 слова
Пейринг/Персонажи: Станислас Брон, Тимми Нейсбаум
Категория: джен
Жанр: POV, дарк, ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Брон страдает от мизантропии и одиночества в Транквилити Лейн.
Примечание: Fallout 3
Прекрасный ясный день, не очень жарко. Газоны подстрижены, словно по линеечке, аккуратные дома окружают детскую площадку. Велосипеды, горка, лоток с домашним лимонадом. Все для детей. Все для людей. Веселая музыка сопровождает очередной день, как ритмичный скрежет сопровождает работу старого механизма. Под эту музыку люди гуляют, общаются, расслабляются. Пастораль.
Проклятые дебилы.
В реальности не бывает музыки из ниоткуда.
Но они не замечают, не думают, не анализируют. Как животные, как скот на пастбище – видят траву и довольствуются, не поднимая головы. Не задумываясь о том, что их откармливают на убой. Только старуха что-то подозревает, но трудно сказать, понимает ли она на самом деле, что происходит, или виток ее безумия идет вразрез с моим, не пересекаясь, существуя в другой плоскости.
Почему я так уверен, что моя плоскость – настоящая?
Но ведь именно я создал все это. Я бог этого мира, и, кажется, я начинаю понимать, почему другой бог, если он существует, так обошелся с нами. Ему, должно быть, смертельно скучно наблюдать за нами, а умереть он не может. Что остается? Правильно, заставлять страдать других.
Тем более что они все равно не способны постичь глубину настоящего страдания.
Для этого необходимо думать. Постоянно мыслить во множестве направлений, упираясь в равнодушную бесконечность без ответов на вопросы о смысле существования, структуре Вселенной, природе человеческого интеллекта. Разве могут их жалкие огорчения сравниться с тем ужасом, что я испытываю, пытаясь постичь бесконечность?
Я в образе маленькой девочки поливаю цветы из лейки. Если забыть о том, что ни лейки, ни цветов не существует, это весьма успокаивает. Помогает на доли секунды забыть о грызущем чувстве неудовлетворенности – собой, другими людьми, вообще всем.
Маленький имбецил по имени Тимми подходит и начинает нести какую-то чушь. Он боится, что его родители уже не так любят друг друга как раньше, что все из-за него, что они хотят развестись. Никак не могу придумать, как лучше втолковать ему, что мне скучны его терзания, и пока размышляю, что лучше – тонко поиздеваться, огорчить его еще больше или огорошить равнодушной грубостью – он все болтает, а я как будто слушаю.
– Тимми, а ты когда-нибудь думаешь о смерти? – вдруг спрашиваю я.
Помню, в его возрасте, а может чуть младше, осознав, что когда-нибудь все умрут, что меня не станет, я часто лежал без сна по ночам, пытаясь представить, как это – не существовать. Преодолев ужас от допущения таких мыслей, я довольно скоро прочувствовал, что несуществование не может быть плохим, потому что это ничто, и уже с теплотой думал об этом. Я даже подумывал покончить с собой, но все что-то удерживало, любопытство к тому или другому, и вот куда все это привело. Я старик, запертый в виртуальной симуляции, и не могу покончить с собой.
Лицо Тимми бледнеет, он выглядит испуганным.
– О с-смерти? – переспрашивает он.
– Да, о смерти, – раздраженно повторяю я, не прекращая улыбаться, чтобы сильнее напугать его. – Ну, знаешь, когда ты умрешь, перестанешь двигаться и разговаривать, тебе закроют глаза, положат в деревянный ящик и зароют под землю, где ты будешь лежать, пока черви не сожрут твое тело.
– Перестань! – Тимми так испуган, что удивительно, как это он не описался. – Ты странная… Страшная!
Мальчишка убегает. Я слегка озадачен. Слишком сильная реакция даже для него. Видимо, он никогда не думал о смерти или гнал от себя подобные мысли. Как типично для этих людей – переставать пытаться постичь то, что им неприятно.
Удивления хватает ненадолго, чтобы оживить утомленные скукой чувства, и я снова поддаюсь унынию.
Иногда музыка надоедает хуже зубной боли, и я приглушаю ее, но выключить совсем – невозможно. Так забавно наблюдать за людишками на ее фоне, вроде сериала с банальным сюжетом и кукурузными чипсами в качестве закуски – дерьмо дерьмом, но ты не можешь остановиться. В предыдущих симуляциях тоже были музыкальные темы. Когда они, вкупе с тупостью и ограниченностью обитателей, становились невыносимы, я убивал всех и начинал все заново. У меня и теперь припрятан нож в собачьей будке, а в заброшенном доме – аварийный терминал.
Люди боятся ходить в заброшенный дом, даже после того, как я запрещаю. Безвольные тюфяки. Разве может что-то подстегнуть любопытство сильнее запрета? Но они слишком довольны, слишком спокойны, я дал им все, и больше им ничего не нужно.
Где же вечная неудовлетворенность и беспокойство человеческой натуры? Что, я один обречен испытывать присущие ей неудобства?
Название: На пороге
Автор: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012
Размер: драббл, 229 слов
Пейринг/Персонажи: безымянный ОМП
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: он был младшим сыном вождя и сказал, что с этой земли не уйдет.
Примечание: Fallout: New Vegas
Он знал, что их сметут.
Алые стяги, алая форма… Легиону не мог противостоять никто. И когда стало ясно, что войско идет на их земли, вождь племени Бурых Камней увел свой народ прочь. Женщины плакали, бросая дома, дети семенили следом, и было ясно, что многие не доживут до конца пути. Мужчины молчали.
Но нашлись те, кто не стал уходить. Старики, не пожелавшие умирать в чужом краю. И воины, знавшие, что мало доблести в попытке избежать неотвратимого. Рано или поздно Легион придет и на новые земли, и снова придется уходить… до тех пор, пока бежать станет некуда.
Он был младшим сыном вождя, и он сказал, что никуда не уйдет. Отец обозвал его глупцом, ибо только глупец способен встать на пути летящего с горы камнепада. Он ответил, что родился на этой земле и на ней же умрет. Доблесть без славы, потому что некому будет слагать песни о тех, кто пал на пороге дома, предпочтя умереть прежде, чем отдать его врагу.
Он стоял с винтовкой наперевес, рядом неровной линией выстроились воины и старики, что еще были способны держать оружие. Остальные сгрудились за спиной, вцепившись в бесполезные копья, которые едва ли смогли бы поднять – но не дело мужчине умирать безоружным. А навстречу шла армия.
Алая форма, алые стяги, алая кровь, что вот-вот оросит эту землю. Их сметут. Но никто не сможет сказать, будто он побежал.
Он усмехнулся, глядя на свою смерть, и поднял ружье.
URL записиНазвание: 101 несчастье
Автор: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012 и анонимный доброжелатель
Размер: драббл, 982 слова
Пейринг/Персонажи: Одинокий Странник, радтаракан Трясун
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Одинокий Странник испортил жизнь маленькому жучку. Жучок попытался отомстить. Не вышло.
Примечание: Fallout 3
14 августа 2259 годКвадратная книжка с непонятной – где вы видели умеющего читать таракана? – надписью «SPECIAL» ударила Трясуна в бок. Если бы не скругленный уголок, прочный хитин мог не выдержать! Маленький, всего несколько суток от роду, радтаракан привычно затрясся, и перебирая лапками, постарался скрыться от великана в темном углу.
Конечно, этот великан не такой большой как остальные, может быть, решись Трясун прыгнуть, ему бы удалось дотянуться до головы чудовища, но вечный тремор во всех шести лапках горемычного сироты ставил на затее жирный крест.
Великан, громко агукая, топая и шатаясь попытался догнать радтаракана. Ему это почти удалось, но жук ловко ввинтился в трещину между полом и стеной, оказавшись в спасительной норе, через которую можно было добраться до темного и теплого гнезда.
13 июля 2268 год
Трясун повел усиками, осматривая пустое помещение. Запах пищи манил, но радтаракан мог покляться своими крылышками – стоит ему утратить бдительность, и немедленно явятся злобные и огромные мерзости. Они включат свет и начнут громков вопить, топать и громыхать в попытке убить скромного и голодного обидателя нижних уровней.
Трясун собрал в лапки всю свою храбрость и шустро пересек пустое пространство, спрятавшись под столом. Вовремя. В помещение ворвались великаны, шумя и смеясь, они встали вокруг стола и тут Трясун получил долгожданную награду – полетевшие на пол сладкие крошки.
Сладкие рулетики, редкий деликатес, вот то, ради чего стоит жить и рисковать. Трясясь всем телом, на этот раз от счастья, радтаракан подтянул особенно крупную крошку и запихал ее в рот.
– Это мой сладкий рулет, Буч! – Трясун замер, боясь пошевелится и привлечь к себе внимание. Вокруг собралось слишком много великанов и если они разом набросятся на маленького и мирного жука, шанса сбежать у него не будет.
Даже если вырастут еще шесть лапок.
– Тебе его отрыгнуть? – смех, очень громкий и страшный. Трясун прижался брюшком к полу, не в силах сдержать вибрацию усиков. Может быть, великаны будут слишком заняты и радтаракан сможет проскочить мимо них?
– Ты за это ответишь! – Трясун увидел, как ноги одного из великанов решительно шагнули к скоплению ног других чудовищ. Пора!
– Радтаракаааааан! – неожиданный визг оглушил всех находящихся в столовой, но шестиногий сладкоежка только быстрее перебирал лапками.
Оказавшись в темной и теплой норе, Трясун смог перевести дыхание и двинулся дальше вальяжным шагом самца, добывшего сладкий кусочек для своей самки.
Хотя, Бумажка не была по-настоящему его самочкой. Ну еще бы, что такая как она, может делать с таким как он? Черный блестящий хитин, стройные ножки, умопомрачительный изгиб усиков… Трясун замирал каждый раз, заметив Бумажку. Но сегодня он подошел к ней без страха и положил перед самкой кусочек сладкого рулетика.
Бумажка не стала отказываться от подарка и благосклонно шевельнула усиками, раскрывая жвалы. Немного потоптавшись возле самочки, что при его обычной трясучке больше напоминало чечетку, радтаракан обошел ее по кругу, а потом дотронулся своими усиками до ее. И она не прогнала Трясуна! Жук чуть не потерял сознание от счастья, уже представляя, как он и Бумажка создадут новую колонию, и у них будут тысячи и тысячи детишек! И Бумажка не возражала.
– А теперь хорошенько прицелься, глубоко вздохни и стреляй.
Занятые любовными играми, Бумажка и Трясун не заметили, как в норе появились великаны. А потом Бумажка как-то странно дернулась, с громким треском её хитин лопнул и благоухание феромонов сменилось зловонием боли. Не успев осознать опасность и случившееся, Трясун пощекотал подругу усиками.
Но мертвая Бумажка уже не могла ответить на ласку.
13 июля 2277 годДолгих восемь лет Трясун ждал этого дня. Он вырос, заматерел, основал два новых гнезда, стал отцом для следующих поколений радтараканов. Он воспитал их в ненависти к великанам и всему, что тех окружает. Он тренировал своих дочерей и сыновей, выводил их наружу, натравливал на крупных животных и одиноких людей. Многие из них уже знали каков на вкус шумный великан и сегодня они вновь обагрят свои жвалы и лапки кровью мерзких чудовищ!
Армия черных и рыжих бойцов ждала, пока Трясун отдаст команду, но тот не торопился, выбирая удобный момент. На его памяти такого переполоха в жилище великанов еще не случалось, самое благоприятное время для мести… но лучше дать великанам убить друг друга, и только потом посылать радтараканов в бой.
Присев на все лапки, Трясун вспомнил Бумажку, то, как вернулся за ее подсохшим тельцем и утащил дальше в нору. Он поклялся убить великанов и он выполнит обещание.
Повинуясь грозному движению усов Трясуна, радтараканы двинулись вперед, быстро перебирая лапками. Через какое-то время послышались испуганные крики, но вожака это не трогало. Он и несколько десятков охотников искали убийцу Бумажки. А когда они найдут его, то зажмут в углу и позовут остальные отряды. От великана останутся только белые, твердые косточки, не пригодные в пищу даже самому неприхотливому жуку!
28 октября 2279 год
Убийца Бумажки сбежал. Все остальные чудовища пали в великой битве, когда народ радтараканов впервые заявил о своем праве на Большое Гнездо! Но это не могло утешить Трясуна, ведь он не выполнил свою клятву, и часто ему снился укоризненный скрип сухого хитина Бумажки. Оставив гнездо будущим поколениям, зная, что потомки не забудут его, Трясун отправился наружу в поисках нового жилища.
...Спустя два года тесная клетка уже не казалась тюрьмой. Треск крылышек и скрип хитина очень нравился человеку и тот регулярно кормил таракана, иногда делясь сладким сиропом. И даже звал по имени – Трясуном. Правда, сам жук так и не понял, откуда человек знает его имя.
Недавно в клетке появился соседка – совсем еще молодая самочка, густо покрытая щетинками. Человек звал её Пушком, но сам Трясун мог только печально притопывать, вспоминая гладкий хитин Бумажки.
Возможно, радтаракан спокойно дожил бы свой век, но в один из дней, похожих друг на друга как новорожденные тараканы, в жилище человека вошел другой… Трясун уже не так хорошо видел и чувствовал, но убийцу Бумажки узнал бы и с оторванными усиками.
– А вот и моя винтовка… – убийца забрал из рук приютившего Пушка и Трясуна человека оружие, и повернулся к клетке. – Мерзость… чертовы рейдеры.
Наверное, Трясун был даже рад, когда человек разобрался с Пушком и наставил пистолет на него. Радтаракану совсем не хотелось умирать от жажды и голода.
И все же, он всем сердцем надеялся, что этот великан сдохнет в мучениях.
Название: Моя любимая дурочка
Автор: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012
Размер: драббл, 970 слов
Пейринг/Персонажи: Бутч/Сто первая
Категория: гет
Жанр: POV, романс
Рейтинг: G
Краткое содержание: если кто и мог вывести Бутча из себя – так только эта девчонка.
Примечание: Fallout 3
Как же меня бесила эта девчонка! Морда круглая, нос картошкой, и все время лыбится, как дурочка. Деньрожденный торт всмятку, все вокруг охают-ахают, а ей хоть бы хрен, ржет, как будто не на ее празднике торт по стенам размазали. Ну, думаю, ты у меня лыбиться-то перестанешь. Подхожу, говорю – гони сладкий рулет, что тебе подарили. А она – давай, грит, пополам, по-честному.Я ей все-таки нос расквасил, чтоб не больно-то задавалась. Потом смотрю, папочка ее в сторонку отводит, типа, что да как. Ну, думаю, попал, ща наябедничает. Мне так-то не привыкать по заднице ремнем, но лучше без него. Смотрю, она башкой мотает: отстань, батя, сама разберусь. Ну дура, как есть дура!
Потом мы как-то долго по-крупному не цеплялись. Так, ерунда всякая – то ей чашку в столовке «нечаянно» переверну, то жвачкой из трубки в волосы плюну. Другая давно бы наябедничала, а эта только ржет. Чего, грит, с убогого взять. Это я-то убогий?
Короче, до крупной разборки дело только аж перед «Козой» дошло. «К.О.З.А» чё такое? Квалификационно-Оценочный Задачник Администрации, о! Нам этим все мозги проимели, вот и помню… Ну да хрен с ней, с козой. Короче, торчим у класса, я цепляюсь к Амате, дочке Смотрителя, прикольно к ней приставать, только причитает «отвяжись» до «отвяжись», курица. А тут эта дура подваливает и весь кайф портит. Типа, вам Смотритель яйца пооткручивает за дочку. Да ща, тот Смотритель тоже с нами не связывается, знает, что к чему. Имел я того Смотрителя… так ей и сказал, да. А она грит – ну тогда я сама вам их откручу. И чё ты думаешь? Таки дала мне в морду. Дура, как есть. Нас-то трое мужиков было, так что… Да не, так, потрепали слегка, чего уж бабу-то всерьез метелить.
Написали мы ту козу, меня в парикмахеры определили, дуру на семейного психотерапевта учить собрались, в общем, разбежались мы каждый в свой угол. Стричься она ко мне не ходила, а жаль. Да нет, на работе пакостить не стал бы. Волосы уж больно хороши были: коса до задницы, в мою руку толщиной. Уж я бы накреативил. Не, правда. У меня хорошо получалось. В общем, она у меня не появлялась, я к ней тоже не ходил, не псих ведь какой.
А потом случился… Да звиздец полный случился, чего уж там. Просыпаюсь – радтараканы кругом, куча просто. К нам с мамкой в комнату пролезли, и давай на людей кидаться! А я в штаны наложил, смылся. Ну, позорище, чего там… Да только если было – так уж теперь не переделаешь. Было.
В общем, вываливаюсь я в коридор, а там эта дура. Пистолет наготове, откуда только взяла, глаза бешеные. Я к ней: так и так, помоги. А она снова ржет – это чё, типа, Бутч меня о помощи просит? Сюрприз прям. Так бы и врезал, да не до понтов тогда было. Да, грю – прошу. Стебись сколько хочешь, помоги только. Она щекой этак дернула – и в нашу комнату, бегом. Бабахнуло несколько раз, я влетаю – тараканы дохлые, мамка верещит, погрызли ее, но живая. И эта дура стоит. Меня увидела, мамке на колени стимпак бросила и пошла. Я ее за руку поймал, постой, говорю. И отблагодарить-то нечем. Куртку снял, ей на плечи накинул, типа, спасибо, больше у меня ничего нет. Она глянула этак удивленно, думал, опять заржет, и тогда точно врежу. Не заржала. Стоит, в глаза смотрит, внимательно-внимательно. Я посмотрел – и влип. До чего хороша девка! И нос этот картошкой совсем не портит…
Она кивнула, спасибо сказала и ушла. А я стою, смотрю вслед, как дурак, и понимаю, что попал. Знал бы тогда, что наружу пошла – догнал бы. Говорят, она перед уходом Смотрителя на мушке держала, но не пристрелила. Дура, как есть дура!
Пусто без нее стало, ничего не скажешь. Да я этим особо не заморачивался. Так, вспоминал порой, и жалел, что следом не кинулся.
Только в Убежище совсем хреново стало. Док, папашка ее, сбежал, зама его бугаи Смотрителя насмерть забили, а роботу, которого под автодок переделали, только попадись – враз зарежет. Мы, молодежь, собрались и решили: нахрен это все, надо как-то с теми, кто снаружи, договариваться. Амата у нас за главную стала. А папаша ее уперся, Убежище никогда не откроется, и хоть ты тресни. Бугаи его снова убивать принялись. Пришлось нам отвоевать себе помещение да там и засесть. Амата по радио все свою подружку звала – типа, кто еще поможет?
Думал, она не придет, вокруг мир огромный, чего в тюрьму возвращаться? Пришла. Волосы обрезала, попадись мне тот, кто ее стриг – руки бы повыдергивал. Лицо загорелое, сама исхудавшая – и все равно хороша, зараза! Узнала, в чем дело, и давай туда-сюда бегать – от Аматы к Смотрителю, от Смотрителя к Амате. И все чего-то базарят, базарят… Я ей предлагал: давай водный фильтр раскурочим, тогда, хочешь не хочешь, придется уходить. Я-то сам на волю хотел, чего здесь сидеть. Она только головой покачала: не знаешь ты, что там снаружи, и лучше бы и дальше о том не знать. Папашку-то она похоронила к тому времени…
В общем, сумела она Смотрителя уломать. В последний раз с Аматой поговорила, гляжу – идет по коридору, и лица на ней нет. Я ее торможу, типа, чё за дела, а она молчит, только глазами хлопает часто-часто, вот-вот разревется. Никогда ее такой не видел. Все, грит, ухожу, совсем.
И тут я понял, что никуда ее одну не отпущу. Вот хоть как. За плечи схватил, в стенку впечатал и говорю: вместе пойдем. А она только щекой дернула – как тогда, когда мамку мою выручать рванула – пистолет мне в брюхо уперла, и молчит. И вижу, если быковать начну – выстрелит.
Стоим, друг на друга смотрим. Потом она грит: уходи, не знаешь, чего просишь. Я башкой мотаю – нет, не пойду. А у самого очко-то играет, ну как пальнет. Осторожно так руку с пушкой отвел, наклонился, поцеловал. Думаю – пристрелит – похрен, все равно без нее… а, да что там говорить, попал я, как есть попал!
А она взяла, да и ответила.
Ходим вот теперь, вдвоем. Она все лезет мир спасать, дурочка этакая, а я приглядываю. Никому теперь ее в обиду не дам. Пусть сперва со мной разберутся.
Название: Ничего изменить нельзя
Автор: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012
Размер: драббл, 971 слово
Пейринг/Персонажи: Бенни/ф!Курьер
Категория: гет
Жанр: юмор, стеб
Рейтинг: G
Краткое содержание: Бенни искренне не понимает, почему порой должен делать какие-то вещи по сюжету игры, однако не может сопротивляться задумкам разработчиков.
Примечание: Fallout: New Vegas
Благополучно отвязавшись от Ханов, глава Председателей и обладатель единственного на пустоши пиджака в черно-белую клетку, Бенни, спешил на Стрип с платиновой фишкой в кармане.План Бенни был прост и элегантен, совсем как его брюки. Под предлогом доставки платиновой фишки проникнуть в "Лаки 38", осмотреться на месте, устранить старину Хауса (Бенни верил, что на его стороне элемент неожиданности, а значит, все получится) и захватить власть на Стрипе. А дальше действовать по схеме, уже хорошо отработанной за время управления казино: поставить Свонка заместителем, загрузить его работой, а самому наслаждаться жизнью.
Однако, оказавшись на Стрипе, Бенни обнаружил, что ноги отчего-то сами несут его в сторону "Топс".
– Ты что здесь делаешь, старик? – удивился Свонк, увидев Бенни. – Тебе разве не нужно смещать Хауса… то есть, я имел в виду, развлекаться в "Гоморре"? Ну да, в "Гоморре". Ведь ты там пропадаешь, когда уходишь надолго… Да, именно так я и думаю, точно.
Бенни подозрительно уставился на него, но Свонк смотрел на него с самым честным выражением лица, на которое был способен, и в конце концов глава Председателей только пожал плечами.
– Не знаю… – сказал Бенни, ощущая какую-то ужасную нелогичность происходящего, с которой, однако, он не мог бороться. – Я просто чувствую, что должен был прийти сюда…
– О'кей, босс, – Свонк, как всегда, был покладист. – Чем займешься? Пойдешь к себе или, может, сначала поужинать в ресторан?
– Нет, мне надо пойти в игровой зал, стоять там и ждать, – пробормотал Бенни, все больше и больше проникаясь неестественностью происходящего. – Ждать, пока кто-то не придет…
Он на негнущихся ногах зашагал вглубь казино. Платиновая фишка жгла ему карман, жгло и желание немедленно уйти, действовать, но он почему-то не мог сопротивляться той странной силе, заставляющей его делать все наперекор задуманному.
– А кого ждать-то? – крикнул Свонк ему вслед, но ответа не получил.
***
Прошло несколько дней. Ноги Бенни одеревенели от стояния на одном месте. Наконец появилась ОНА. Девушка, которую он застрелил на кладбище Гудспрингс. То есть, думал, что застрелил. Бенни сразу понял, что ждал именно ее, как только заметил ее появление. Да и как было не заметить Курьера.
С пурпурным ирокезом на голове.
В откровенной пижаме леопардовой расцветки.
С позолоченным пипбоем на руке.
С револьвером 357 калибра, который охрана казино игнорировала.
Она приближалась, и умом Бенни понимал – надо бежать, но ноги, как заколдованные, отказывались служить ему. Он нахмурился и сказал:
– Какого черта?
– Хочу заняться с тобой любовью, – без обиняков сообщила Курьер. Бенни изо всех сил замотал головой – даже при его любвеобильности это было чересчур. Как-то неправильно и нездорово. И, наверное, опасно. Но вслух почему-то сказал:
– Ладно, детка, пошли на тринадцатый этаж.
***
Только Бенни приготовился хоть что-то сделать в свое удовольствие, как свет погас раньше, чем он успел хотя бы снять с Курьера ее дурацкую пижаму. Выдав несколько глупых реплик и ничего не почувствовав, Бенни внезапно понял, что УЖЕ ВСЕ, и он отключается в ее объятиях.
"Но это же нелогично, – кричал его разум. – Нельзя спать с той, кого пытался убить. Просто спать уж точно нельзя".
Бенни был абсолютно согласен с доводами разума, но уже понимал, что от него ничто не зависит, и заснул, покоряясь неведомой силе.
Когда он проснулся, он понял, что его слегка отпустило. Он мог встать и идти, правда, в мозгу почему-то засело, что вместо "Лаки 38" он должен отправляться в Форт, но Бенни был так рад хоть каким-то подвижкам в исполнении своего плана, что это уже не имело значения.
Перед уходом он оглянулся, посмотрел на спящую девушку и даже немного умилился. Он оставил ей забавную, как ему казалось, записку, и понадеялся, что, когда они встретятся в следующий раз, они сделают все нормально, при свете.
***
По дороге в Форт, высаживая стелс-бой за стелс-боем, Бенни совсем не нервничал, даже когда толпа легионеров теснила его невидимое тело к краю плота. Он почему-то знал, что у него все получится. Однако, прибыв в Форт, Бенни заметил досадную мелочь. Костюм легионера, который он снял со жмурика в Нельсоне, сидел на нем прекрасно, но вот волосы, которые Бенни заранее взлохматил, чтобы его прическа не вызвала подозрений, снова выглядели безупречно. Бенни с досадой ощутил, что какой-то злой рок мешает ему добиться поставленной цели, и упрямо взлохматил волосы снова. Его манипуляции привлекли внимание легионеров, и вот уже его разоблачили и ведут к Цезарю.
В палатке Бенни переодели в его костюм (и где только достали?), причесали, отобрали платиновую фишку и поставили на колени чего-то ждать. Ноги Бенни заныли, предвкушая очередные дни в ожидании, да еще и стоя на коленях.
***
Когда появилась Курьер, у Бенни уже было чувство, что он врос коленями в землю, а брюки его в местах соприкосновения с землей протерлись до дыр, столько раз он ерзал, пытаясь устроиться поудобнее.
– Если я тебя спасу, что будешь делать? – спросила Курьер, кокетливо улыбаясь Бенни.
– Детка, да все, что захочешь, – честно ответил Бенни, который готов был продать душу, костюм и свой уникальный пистолет за возможность встать с колен. – Можем вместе рулить Вегасом, а можешь забирать его себе, тогда я уйду в закат.
– Нет уж, – девушка нахмурилась. – Не для того я тащилась за тобой в эту жопу мира, чтобы ты уходил в закат. Мне эта идея совсем не нравится, слышишь?
Бенни радостно закивал. Ему эта идея тоже не нравилась, и он искренне не понимал, что заставило его ляпнуть такое.
– Хорошо, тогда возьми это, – Курьер передала ему стелс-бой и отмычку, – беги к воротам, встретимся у выхода.
Бенни не понял, зачем ему отмычка, ведь его руки были связаны простой веревкой, но внезапно, как по волшебству, веревки исчезли, и он стоял на ногах. И сразу же легионеры накинулись на Курьера. Бенни рад был бы помочь, но предательские ноги опять понесли его против его воли, и он осознал, что вовсю бежит к воротам под прикрытием стелс-боя.
Девушка бежала за ним, уворачиваясь от ударов и метательных копий. У ворот Бенни остановился, подумав, что, может, счастье все же улыбнулось ему, и вот сейчас… как почувствовал, что просто-напросто исчезает, растворяясь в воздухе.
"Ну и на кой черт было все это?" – грустно подумал Бенни перед тем, как исчезнуть, вызвав возмущенный и разочарованный вопль Курьера, которая, очевидно, разделяла его мнение.
Название: Запоздалые извинения
Автор: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012
Размер: драббл, 764 слова
Пейринг/Персонажи: Король/Джули Фаркас, ф!Курьер
Категория: гет
Жанр: романтика
Рейтинг: G
Краткое содержание: Курьер заставляет Короля пойти в Форт и извиниться перед Джули за разгром.
Примечание:Fallout: New Vegas
Она задумчиво наклоняется к Рексу, чтобы посмотреть на него повнимательнее. Умный взгляд из-под длинных ресниц и сосредоточенно сжатые губы напоминают Королю другое лицо, более нежное и сострадательное. И у обеих одинаковые дурацкие прически. Почему это женщины вообразили, что носить на голове ирокез – это красиво? Они думают, что так могут понравиться мужчине? О том, что ни Курьер, ни Джули, возможно, не беспокоятся на этот счет, Король не задумывается. В его понимании все женщины хотят понравиться ему, как же иначе?– Думаю, я могу попробовать помочь Рексу, – говорит Курьер, поднимаясь, и, несмотря на "думаю" и "попробовать", это звучит очень уверенно. Король одобрительно кивает.
– Но мне придется забрать его с собой, – и быстро добавляет, – и ты будешь мне должен.
– Само собой, – Король пожимает плечами, как будто она могла и не уточнять этого. – Чего ты хочешь? Денег? Репутацию на Фрисайде? Новую прическу, может? – с надеждой предполагает он.
Курьер фыркает.
– Обольстительную, как у этих кукол у тебя наверху? – презрительно уточняет она. – Да нет, Король, у меня другая просьба… Тебе придется сходить в Мормонский Форт извиниться перед Джули Фаркас.
Теперь уже фыркает Король.
– Извиниться? За что же это?
– А кто устроил дебош, когда Джули сказала, что не сможет помочь Рексу?
– Да это когда было! И не такой уж дебош. Просто разозлился, опрокинул пару столов…
– И врезал кому-то из докторов, – прищурившись, добавляет Курьер. Король недовольно передергивает плечами. Ему не нравится, что Курьер вынуждает его оправдываться. Его, первого человека во Фрисайде.
– Так и быть, – равнодушно говорит он. – Я схожу и принесу Джули свои извинения. Тем более что она достойная женщина… Нам лучше дружить.
– Удивительно, и как ты без меня не мог до этого додуматься? – Курьер насмешливо улыбается, и Король задает себе вопрос, почему он позволяет ей разговаривать с собой таким тоном. Но потом вспоминает свои же утверждения про свободу личности и немного успокаивается. Курьер уходит, забрав Рекса, а Король начинает собираться в Форт.
***
Она задумчиво поднимает на него глаза, не прекращая перевязывать руку какого-то бедолаги – спокойными, уверенными движениями, не слишком туго и не слишком слабо, она делала это уже тысячу раз. Если бы не этот ее дурацкий ирокез, ее можно бы назвать красивой.
– Извиниться? – переспрашивает она, как будто не веря своим ушам, но вскоре что-то мысленно переоценивает и возвращается взглядом к раненому. – Хорошо, я принимаю ваши извинения.
Джули всегда обращается к нему на "вы", и Короля это нервирует. Он воспринимает это не как знак уважения, а как способ провести между ними границу.
– И все? – он чувствует, как раздражение поднимается в нем, вызывая желание обрушить еще парочку столов.
– А что вам еще? – кротко спрашивает она, закончив с раненым и намереваясь выйти из палатки. – У меня много работы, Король.
Он тоже выходит и идет за ней, пытаясь держаться рядом, но она спешит, опережая его на полшага.
– Я вообще-то тоже занятой человек, – Король все еще пытается привлечь ее внимание, сам не зная, зачем – уговор с Курьером выполнен, он извинился, больше его в Форте ничто не держит.
– Так в чем проблема? – Джули едва заметно улыбается. – Я вас не задерживаю.
Король оскорблен и уже готов уйти, но он чувствует, что они упускают что-то важное, как каждый раз, когда встречаются и не могут договориться не потому, что кто-то из них не прав, а потому, что они не могут понять друг друга, найти общий язык. Вслед за Джули он поднимается в ее комнату в башне старого форта, хотя она и не приглашала его, но и не возражала, и отмечает, как скромно она живет.
– Зачем ты все это делаешь? – спрашивает Король, глядя, как она набирает в шприцы какие-то лекарства из своих запасов, закрывает иглы колпачками и складывает их на металлический поднос.
– Потому что кто-то должен, – она могла бы и не говорить этого. Это ясно и так.
– Да, но зачем?… Ты ведь все равно не можешь спасти всех. Как я говорю – каждый сам хозяин своей судьбы. И большинство этих людей сами выбрали для себя боль, которую ты пытаешься облегчить. Ты хоть понимаешь, что в общем масштабе твои усилия ничего не значат? – Король сам не замечает, как повышает голос. Хочется схватить эту идиотку за ее худые плечи и хорошенько встряхнуть. А потом отвести в ресторан на Стрипе и накормить как следует.
Джули поднимает поднос с лекарствами и осторожно несет его к выходу. Поравнявшись с Королем, который хмуро наблюдает за ней, она примирительно улыбается.
– Как раз общий масштаб ничего и не значит, – произносит она очень тихо. А потом происходит удивительное. Она приподнимается и целует его в щеку. – Спасибо, что зашли извиниться. Для меня это важно.
И поспешно удаляется, оставляя за собой легкий запах лекарств и ошарашенного Короля, прижимающего пальцы к щеке, как будто они должны задержать что-то важное. Более важное, чем ощущение ее губ на его щеке – чувство, что впервые они друг друга поняли.
Название: Печеньки для Джимми
Переводчик: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012
Оригинал: анонимный автор, запрос на перевод отправлен
Ссылка на оригинал: Cookies for Jimmy
Размер: драббл, 687 слов
Пейринг/Персонажи: ф!Курьер, Лили, Вульпес Инкульта
Категория: джен
Жанр: юмор, крэкфик
Рейтинг: G
Краткое содержание: Курьер встречает Вульпеса Инкульту, путешествуя в компании Лили, и Лили принимает Вульпеса за своего внучка.
Примечание: Fallout: New Vegas
Курьер Шесть скорее почувствовала, нежели увидела, как расширились глаза встреченного ей легионера, скрытые за стеклами солнечных очков. Он сделал шаг назад, оступился и чуть не упал.Курьер подавила смешок – этот человек только что грозился "распять ее на кресте, еще одну вырожденку, так удачно оказавшуюся поблизости", когда огромный фиолетовый супермутант по имени Лили поднял его тело в воздух легко, как тряпичную куклу.
– Джимми! – вскричала Лили, раскачивая легионера в воздухе. Его люди не знали, как реагировать, они неуверенно посмеивались и не выглядели враждебными.
Насладившись объятиями, Лили поставила человека, ответственного за массовые убийства в Ниптоне, на ноги, достала носовой платок, поплевала на него и начала этим платком чистить лицо легионера. Он пытался сопротивляться, но в результате лишь его солнечные очки упали на землю. Он посмотрел на Курьера, и она сказала:
– На твоем месте я бы не сопротивлялась.
Легионер пытался бросать на нее предупреждающие взгляды, но они остались незамеченными.
– Джимми, бабуля так волновалась, – пробасила Лили. От звука ее голова обычно спокойный легионер нервно пригладил волосы, которые она растрепала, пока трясла его. – Подними свои очки, Джимми, мамуля не сможет купить тебе новые, а бабуле так нравится, когда ты носишь их, мой маленький красавчик.
Рот Вульпеса Инкульты слегка приоткрылся от ужаса и удивления, и он взглянул через плечо на своих солдат, которые уже открыто смеялись, позабыв о страхе разозлить Вульпеса. Он кивнул про себя и повернулся обратно к огромному фиолетовому монстру в рассохшейся потрепанной шляпе и вязаной пелерине – подобный облик говорил сам за себя. Вульпес поднял свои солнечные очки, надел их и нервно сглотнул.
– Ну, спасибо, бабушка… ты такая добрая.
– Вот и хорошо, дорогуша, – ответила Лили и отвернулась. Казалось, она вспомнила о чем-то. Порывшись в маленькой сумочке, она достала нечто съедобное, завернутое в бумагу, и протянула Вульпесу.
– Вот, Джимми, бабуля приготовила это специально для тебя, – сказала она, протягивая к нему мощные мозолистые руки с небольшим свертком.
Не в силах побороть любопытство, а также испытывая небольшое облегчение, что ему не придется сражаться с супермутантом после того, как он вычистил целый город, Вульпес протянул руку и взял сверток у Лили. Проворные пальцы развернули бумагу и извлекли три домашних печенья с орешками. Мужчина тихо вздохнул, поднял одну печеньку, понюхал ее и смотрел такими глазами, как будто у него в руках оказалась утерянная реликвия давно ушедших времен.
– Откуда она знает? – удивленно пробормотал Вульпес и отправил печенье в рот. – Откуда?
– Знает что? – спросила Курьер, наклонив голову и улыбаясь. Люди за спиной Вульпеса молчали в ожидании реакции своего предводителя.
– Что моя бабушка пекла такие же, и что меня звали… – Вульпес не закончил, завернул оставшееся печенье и убрал в свой вещмешок. И вдруг он всхлипнул и взмахнул рукой, отдавая солдатам приказ:
– Возвращаемся в Коттонвуд-Коув... мы и так тут задержались.
Легионеры кивнули, решив не обращать внимания на случившееся. Некоторые из них подумали, что, случись такое с ними, они бы тоже расчувствовались. Когда последний солдат прошел мимо Вульпеса в марше, он присоединился к шествию, замыкая его, но перед этим повернулся к Лили, чтобы сказать:
– Спасибо за печенье, бабушка, я съем его дома после ужина.
– Рада, что тебе понравилось, Джимми, – ласково сказала Лили. – Я знала, что это твои любимые, поэтому и испекла их. Передай мамочке, что я люблю ее.
На мгновение Вульпес Инкульта застыл, уставившись в землю, а затем повернулся к Курьеру. Ее отражение застыло в его очках, и какое-то понимание возникло между ними без слов. Затем Вульпес произнес глубоким, бархатным голосом:
– Обязательно, бабушка. Я обещаю. Спасибо.
– До чего славный мальчик, – сказала Лили. Она подняла голову и посмотрела на небо, переминаясь на месте с ноги на ногу.
– Раз уж он твой внук, думаю, тебе следовало задать ему трепку за тот беспорядок, который он оставил после себя в этом городе, – проворчала Курьер.
И впервые Лили огляделась по сторонам и увидела, что произошло с Ниптоном. Трудно сказать, как она отреагировала на безжизненные тела и запах горелой плоти, но по крайней мере, казалось, теперь она заметила все это. Через некоторое время Тень недовольно сказала, как выплюнула:
– Никогда не убирает свои игрушки.
Курьер осторожно положила руку на плечо своей спутницы, отчего Лили издала беспокойный звук.
– Все будет хорошо, Лили, – сказала Курьер. – Я уверена, он вспомнит о тебе, когда будет есть печеньки.
– Я надеялась, что он вырастет хорошим мальчиком, – пробормотала Лили, следуя за Курьером на поиски дальнейших приключений.
Название: Одна стая
Автор: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012
Размер: драббл, 921 слово
Пейринг/Персонажи: Шайен, Рекс, м!Курьер/Санни Смайлс
Категория: гет
Жанр: POV, повседневность
Рейтинг: G
Краткое содержание: Шайен беспокоится о своей хозяйке.
Примечание: Fallout: New Vеgas
Моя Хозяйка самая лучшая. Больше всего на свете я люблю, когда она берет свою палку, плюющуюся огнем, и мы идем гонять больших зубастых ящериц или скорпионов. Я бегу вниз по склону, свесив язык набок, ветер свистит в ушах, а в спину доносится:– Шайен, девочка, задай им жару!
У Хозяйки чуткие пальцы. Когда она гладит за ушком или теребит по холке, я чувствую себя самой счастливой собакой на свете. Но лучшие мгновения моей жизни случаются, когда Хозяйка начинает чесать мне живот, и остается лишь блаженно поскуливать и дергать лапами. Мир вокруг становится теплым и уютным, как ворох линялых одеял, лежащих на кровати. За такое можно и умереть.
Я люблю, когда Хозяйка счастливо смеется. Звук ее голоса звучит, как перезвон дверных колокольчиков. Я дергаю ушами и утыкаюсь холодным носом в ее мягкую руку. Наверное, это и есть счастье.
Но все изменилось, когда в нашу жизнь ворвался Верзила. Мне он не понравился с первого взгляда. Больше всего хотелось его покусать, но Хозяйка не разрешила. Помню, как после короткого разговора Хозяйка протянула Верзиле еще одну палку, плюющуюся огнем, и они пошли гонять зубастых ящериц вместе. Я тогда очень расстроилась, ведь раньше мы ходили на охоту вдвоем. Неужели Хозяйка променяла меня на какого-то человека?
Спустя некоторое время Верзила куда-то делся, и я думала, что опасность миновала. Жизнь потихоньку налаживалась, Хозяйка не вспоминала о пришельце, и мы продолжали охотиться вдвоем.
Когда я уже начала забывать о его существовании, Верзила вернулся. Он приходил и уходил несколько раз, и всякий раз с ним были разные люди. Один был добрым, и мне нравилось, когда он гладил меня. От его длинного белого халата пахло лекарствами. Я знала этот запах, потому что однажды на охоте зубастая ящерица прокусила мне лапу, и Хозяйка меня лечила. Вторая спутница Верзилы вливала в себя литры дурно пахнущей жидкости и все время шаталась. Один раз она чуть не свалилась с крыльца. Третий был мрачным и молчаливым, а четвертая болтала без умолку. Пятая казалась огромной и темной, как гора, а у шестого было ввалившееся шершавое лицо, не такое, как у обычных людей.
Потом Верзила надолго пропал, и Хозяйка стала очень грустной. Днем мы продолжали охотиться на тараканов и скорпионов, а вечерами сидели на крыльце и смотрели на пыльную пустую дорогу. Я видела несколько раз, как Хозяйка украдкой вытирала лившуюся из глаз воду, и в такие моменты хотелось скулить от бессилия. Я чувствовала, что она страдала, но я не знала, чем помочь. Наверное, она тосковала по Верзиле.
Он вернулся, когда Хозяйка почти отчаялась. Тогда выдался особо жаркий и душный день, и запахи танцевали в воздухе, словно пылинки в солнечном свете. Я чувствовала аромат вываренных шкур, пота, нагретой солнцем пыли и сухих трав. Верзила обвил руками Хозяйку и укусил ее за губы. Мне сначала показалось, что он намеревался ее съесть. Я оскалила зубы и была готова наброситься на обидчика, когда меня кто-то схватил за хвост.
– Стой, детка.
Я обернулась и увидела незнакомого пса.
– Рекс. Просто Рекс, – представился он.
Что-то в его поведении выдавало городского пижона. Таких очень не любила Хозяйка, и мне гость не понравился. Мы сдержанно обнюхали друг друга. По запаху Рекс походил на кусок металла: наполовину механизм, наполовину собака.
– Почему бы тебе не убраться вместе с хозяином туда, откуда вы пришли? – пробурчала я.
– Он мой Напарник, – поправил Рекс. – Предыдущий Хозяин приказал во всем слушаться нового. Когда-то я служил в полиции, хоть это было очень давно, но я все еще помню, что значит иметь напарника. Это почти так же хорошо, как гонять крыс и людей в шляпах.
Рекс и Верзила задержались в нашем доме. Я поняла, что их пребывание может затянуться, когда вечером пробралась в спальню Хозяйки и увидела Верзилу, занявшего на кровати мое место. От досады я заскулила и хотела было тяпнуть торчавшую из-под одеяла ступню, но из последних сил сдержалась. Я была воспитанной собакой. На следующую ночь в ногах Верзилы и Хозяйки я обнаружила Рекса. Пес вытянул свои железные лапы и изредка дергал ушами.
– Это мое место, – сказала я и предупреждающе зарычала.
Рекс лениво приподнял веки и покосился на меня.
– Расслабься, детка, теперь мы одна стая.
– Я не собираюсь расслабляться, пока ты ошиваешься на моей территории. И я тебе не детка.
– Мой предыдущий Хозяин обращался так ко всем самкам.
– Похоже, он был городским пижоном.
Я не знала, кто такие эти городские пижоны. Но всякий раз, когда Хозяйка их упоминала, в голосе ее звучало презрение. Наверное, эти самые пижоны были кем-то вроде зубастых ящериц.
– Он был вожаком человеческой стаи, – снисходительно отозвался Рекс. – Мы жили в большом шумном Городе, расцвеченном яркими вывесками и наполненном множеством запахов. На улицах лежали груды мусора, в которых копошились крысы, и я любил за ними гоняться. Тебе бы там понравилось.
– Вот еще, – тявкнула я и, поджав хвост, покинула спальню.
Со стороны я, должно быть, выглядела жалко.
Наутро Рекс улегся на мое любимое место на солнце и принялся грызть мою любимую кость. Я глухо зарычала, шерсть на затылке встала дыбом.
– Хватит делать вид, будто ты обычная собака! Ты – машина, и явно здесь лишний.
– Я могу выглядеть как машина, но я обычная живая собака, и тебе, детка, придется смириться с моим существованием.
– Я не хочу, чтобы мы были одной стаей.
Мой хвост, против воли, покачивался из стороны в сторону. Настроена я была куда благодушнее, чем говорила.
– Мы уже одна стая, – ответил Рекс. – Мой Напарник, твоя хозяйка, ты и я.
Я поняла, что мне надоело сердиться на Верзилу и ругаться с Рексом. Мотнув головой, я улеглась на солнце рядом с псом. Косые солнечные лучи грели шкуру, и я блаженно прикрыла глаза.
Моя Хозяйка самая лучшая. Я не люблю, когда она грустит. Кажется, Верзила и впрямь делает ее счастливой.
И я ничего не имею против моей новой стаи.
Название: Если кто-то останется
Автор: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012
Размер: драббл, 484 слова
Персонажи: довоенная семья (оригинальные персонажи)
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: первый день Атомной Войны.
Из окна было видно, как горит небо.Сэлли разрисовывала мелом подоконник, когда заметила это. За ее спиной мама смотрела телевизор. Джеф бегал на улице: он недавно сломал её заколку, потому Сэлли с ним больше не играла. Она хотела показать маме чудо за окном, но мамин взгляд был прикован к экрану. Девочка тоже невольно посмотрела туда. Кричащая, толкающаяся толпа. Облако, которое приняло форму приземистого дерева… нет, скорее гриба. Лишь когда на экране появились помехи, мама пришла в себя и посмотрела на Сэлли. Лицо ее было белым как мука.
Потом время потекло очень быстро. Мамины пальцы обхватили предплечье Сэлли, и пришлось бежать куда-то вниз. Из кухни выехал Энди и спросил, всё ли в порядке, но мама не стала отвечать домашнему роботу. Сэлли ударилась ногой об столик с телефоном, но не пожаловалась, поскольку мама говорила слишком много и слишком громко и опять бы не услышала её.
В подвале мама отпустила руку и начала нажимать на кнопки. Сэлли схватила себя за локти и закрыла глаза. Что бы сейчас ни происходило, ей не хотелось участвовать в этом. Её тут больше не было. Послышалось клацанье замка и скрежет метала. Её опять куда-то потащили, но Сэлли не хотелось видеть, куда.
Мама попросила Сэлли посмотреть на неё. В голосе звучали слезы. Сэлли послушалась.
Лицо мамы было совсем близко. Пригладив дочери волосы, она сказала, что сейчас очень важно слушаться. Мама пошла за Джефом, а Сэлли останется в убежище и через пять минут она должна закрыть дверь. Это очень важно.
Сэлли видела себя словно со стороны – двух других людей из совершенно другой жизни. Девочка в синем платье кивала, пока женщина перед ней дрожащими руками снимала часы и затем дала их дочери. Голос женщины едва достигал её. «Когда длинная стрелка дойдёт до этой цифры, ты должна будешь нажать на кнопку, чтобы дверь задвинулась. Поняла?»
Девочка кивнула, смотря только на пол. Мама встала и, резко повернувшись, устремилась наверх. Звук её каблуков вырвал Сэлли из транса. Впервые в жизни она видела, чтобы её мать куда-то бежала. Держа часы двумя руками, она не знала, что делать. Сэлли осталась наедине с тиканием часов. У неё появился вопрос: какое же это убежище, если тут место только для страха? Сэлли легла на диван и начала смотреть на бегающую стрелку маминых часов. Она не запомнила время. Сэлли закроет дверь только когда придут мама и Джеф.
Внезапно, ей пришло в голову что-то важное. В поисках бумаги, она встала с дивана и прошлась по комнате. Бумаги не было, но если содрать наклейку с обратной стороны настольной лампы, тогда на ней можно будет писать. Мелки и так всегда были с ней, потому она тщательно вывела голубыми буквами извинение. Сэлли ненавидела говорить «прости» вслух. У мамы, кажется, набралась стопка извинений. Она считала это милым и показывала их знакомым.
На клочке стояло: «мама прости. это я сламала вазу а не джеф».
Затем Сэлли снова легла на диван и закрыла глаза. Она не знала, прочитает кто-либо её записку.
Название: Изнанка безмятежности
Автор: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012
Размер: драббл, 674 слова
Пейринг/Персонажи: Станислас Брон, Тимми Нейсбаум
Категория: джен
Жанр: POV, дарк, ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Брон страдает от мизантропии и одиночества в Транквилити Лейн.
Примечание: Fallout 3
Прекрасный ясный день, не очень жарко. Газоны подстрижены, словно по линеечке, аккуратные дома окружают детскую площадку. Велосипеды, горка, лоток с домашним лимонадом. Все для детей. Все для людей. Веселая музыка сопровождает очередной день, как ритмичный скрежет сопровождает работу старого механизма. Под эту музыку люди гуляют, общаются, расслабляются. Пастораль.Проклятые дебилы.
В реальности не бывает музыки из ниоткуда.
Но они не замечают, не думают, не анализируют. Как животные, как скот на пастбище – видят траву и довольствуются, не поднимая головы. Не задумываясь о том, что их откармливают на убой. Только старуха что-то подозревает, но трудно сказать, понимает ли она на самом деле, что происходит, или виток ее безумия идет вразрез с моим, не пересекаясь, существуя в другой плоскости.
Почему я так уверен, что моя плоскость – настоящая?
Но ведь именно я создал все это. Я бог этого мира, и, кажется, я начинаю понимать, почему другой бог, если он существует, так обошелся с нами. Ему, должно быть, смертельно скучно наблюдать за нами, а умереть он не может. Что остается? Правильно, заставлять страдать других.
Тем более что они все равно не способны постичь глубину настоящего страдания.
Для этого необходимо думать. Постоянно мыслить во множестве направлений, упираясь в равнодушную бесконечность без ответов на вопросы о смысле существования, структуре Вселенной, природе человеческого интеллекта. Разве могут их жалкие огорчения сравниться с тем ужасом, что я испытываю, пытаясь постичь бесконечность?
Я в образе маленькой девочки поливаю цветы из лейки. Если забыть о том, что ни лейки, ни цветов не существует, это весьма успокаивает. Помогает на доли секунды забыть о грызущем чувстве неудовлетворенности – собой, другими людьми, вообще всем.
Маленький имбецил по имени Тимми подходит и начинает нести какую-то чушь. Он боится, что его родители уже не так любят друг друга как раньше, что все из-за него, что они хотят развестись. Никак не могу придумать, как лучше втолковать ему, что мне скучны его терзания, и пока размышляю, что лучше – тонко поиздеваться, огорчить его еще больше или огорошить равнодушной грубостью – он все болтает, а я как будто слушаю.
– Тимми, а ты когда-нибудь думаешь о смерти? – вдруг спрашиваю я.
Помню, в его возрасте, а может чуть младше, осознав, что когда-нибудь все умрут, что меня не станет, я часто лежал без сна по ночам, пытаясь представить, как это – не существовать. Преодолев ужас от допущения таких мыслей, я довольно скоро прочувствовал, что несуществование не может быть плохим, потому что это ничто, и уже с теплотой думал об этом. Я даже подумывал покончить с собой, но все что-то удерживало, любопытство к тому или другому, и вот куда все это привело. Я старик, запертый в виртуальной симуляции, и не могу покончить с собой.
Лицо Тимми бледнеет, он выглядит испуганным.
– О с-смерти? – переспрашивает он.
– Да, о смерти, – раздраженно повторяю я, не прекращая улыбаться, чтобы сильнее напугать его. – Ну, знаешь, когда ты умрешь, перестанешь двигаться и разговаривать, тебе закроют глаза, положат в деревянный ящик и зароют под землю, где ты будешь лежать, пока черви не сожрут твое тело.
– Перестань! – Тимми так испуган, что удивительно, как это он не описался. – Ты странная… Страшная!
Мальчишка убегает. Я слегка озадачен. Слишком сильная реакция даже для него. Видимо, он никогда не думал о смерти или гнал от себя подобные мысли. Как типично для этих людей – переставать пытаться постичь то, что им неприятно.
Удивления хватает ненадолго, чтобы оживить утомленные скукой чувства, и я снова поддаюсь унынию.
Иногда музыка надоедает хуже зубной боли, и я приглушаю ее, но выключить совсем – невозможно. Так забавно наблюдать за людишками на ее фоне, вроде сериала с банальным сюжетом и кукурузными чипсами в качестве закуски – дерьмо дерьмом, но ты не можешь остановиться. В предыдущих симуляциях тоже были музыкальные темы. Когда они, вкупе с тупостью и ограниченностью обитателей, становились невыносимы, я убивал всех и начинал все заново. У меня и теперь припрятан нож в собачьей будке, а в заброшенном доме – аварийный терминал.
Люди боятся ходить в заброшенный дом, даже после того, как я запрещаю. Безвольные тюфяки. Разве может что-то подстегнуть любопытство сильнее запрета? Но они слишком довольны, слишком спокойны, я дал им все, и больше им ничего не нужно.
Где же вечная неудовлетворенность и беспокойство человеческой натуры? Что, я один обречен испытывать присущие ей неудобства?
Название: На пороге
Автор: fandom Fallout 2012
Бета: fandom Fallout 2012
Размер: драббл, 229 слов
Пейринг/Персонажи: безымянный ОМП
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: он был младшим сыном вождя и сказал, что с этой земли не уйдет.
Примечание: Fallout: New Vegas
Он знал, что их сметут.Алые стяги, алая форма… Легиону не мог противостоять никто. И когда стало ясно, что войско идет на их земли, вождь племени Бурых Камней увел свой народ прочь. Женщины плакали, бросая дома, дети семенили следом, и было ясно, что многие не доживут до конца пути. Мужчины молчали.
Но нашлись те, кто не стал уходить. Старики, не пожелавшие умирать в чужом краю. И воины, знавшие, что мало доблести в попытке избежать неотвратимого. Рано или поздно Легион придет и на новые земли, и снова придется уходить… до тех пор, пока бежать станет некуда.
Он был младшим сыном вождя, и он сказал, что никуда не уйдет. Отец обозвал его глупцом, ибо только глупец способен встать на пути летящего с горы камнепада. Он ответил, что родился на этой земле и на ней же умрет. Доблесть без славы, потому что некому будет слагать песни о тех, кто пал на пороге дома, предпочтя умереть прежде, чем отдать его врагу.
Он стоял с винтовкой наперевес, рядом неровной линией выстроились воины и старики, что еще были способны держать оружие. Остальные сгрудились за спиной, вцепившись в бесполезные копья, которые едва ли смогли бы поднять – но не дело мужчине умирать безоружным. А навстречу шла армия.
Алая форма, алые стяги, алая кровь, что вот-вот оросит эту землю. Их сметут. Но никто не сможет сказать, будто он побежал.
Он усмехнулся, глядя на свою смерть, и поднял ружье.
Впервые видел, как зам вышел из себя, а знакомы мы пять лет 
